Мои воспоминания о тебе обрываются на начале девяностых. Я помню тебя высоким, в теплом толстом свитере, холодной снежной зимой помогающим нам с переездом. Помню неловкое молчание между нами, когда в новую квартиру занесли наши вещи. Как ты не знал, о чем говорить с чужой и одновременно родной 8-летней девчонкой. После переезда мы зашли в универмаг в соседнем доме и ты купил мне журнал. Названия журнала уже давно стерлось из моей памяти, но я хорошо помню, что внутри была вожделенная мной голубая пластинка. Музыка на тонком виниле, которую я заслушала до дыр.
Потом ты мелькнул в зале суда, куда пришел отстаивать свои деньги и бороться за уменьшение мне суммы алиментов. Мне без малого было 14 лет, каких-то дней двадцать не хватило до дня рождения. Этого неполного месяца хватило, чтоб меня не допустили в зал заседаний. Я покорно стояла под дверью и ждала, когда закончится процесс. Я хотела посмотреть тебе в глаза и понять, почему я, с твоей фамилией и твоем отчеством, уже давно не обременяющая твою новую жизнь, не имею законного права на алименты.
А потом умерла бабушка, у которой я проводила все свои длинные детские выходные. Иногда, очень редко, мы пересекались с тобой в ее тесной прихожей, но эти встречи были слишком мимолетными. Ты продолжал быть моим отцом, но в то же время тебя у меня не было. Ты лишил меня права быть твоим ребенком, но я до сих пор не могу понять, что помешало тебе сообщить мне о ее смерти? Тебе же это ничего не стоило.
Позже пошла волна социальных сетей. До дрожи в руках мне было страшно писать в строке поиска собственную фамилию. Я знала, что где-то там, в бабушкиной квартире живет семья с такой же, как у меня фамилией. Родители и двое детей. Нашла пацана, почти моя копия. Или мы с ним вдвоем - копия нашего отца? Уже не разобрать. Короткий виртуальный разговор завязался с банального слова «Привет». О тебе он отозвался «сумасшедший старик» и я поняла, что жизнь с тобой – это не сахар.
В твоем мире есть новая жена, другие дети и другая жизнь. Я мысленно пытаюсь примерить на себя роль папиной дочки, но совершенно не справляюсь с этой ролью. Ты существуешь в какой-то параллельной вселенной и как из кубиков в четыре буквы собрать слово «папа» или может «отец» - я не знаю. В конце мая у тебя день рождения. А мой – в начале февраля. Между нашими датами тает снег и расцветает сирень, уходит зима и на пороге почти появляется лето. Неизменным остается только одно: все эти годы, когда у меня нет тебя - я помню о дне твоего рождения. Я бережно храню свои детские воспоминания о тебе, а ты обо мне – нет.
